Несмотря на то, что массовые вспышки детских заболеваний, таких как корь, были полностью подавлены в некоторых регионах продолжительными усилиями, направлеными на коллективную вакцинацию, нам продолжают постоянно напоминать, что сокращение вакцинированности среди детей в популяции представляет риск возвращения (реимпортирования) заболевания с потенциально ужасными последствиями для младенцев и людей с ослабленным иммунитетом.
Нас также убеждают, что строгое следование календарю вакцинации предотвратит вспышки и защитит детей, не подлежащих вакцинации, посредством эффекта коллективного иммунитета.
Вне сомнения, вспышка может произойти в популяции, не имеющей иммунитета к данному заболеванию. Но остается вопрос, насколько хорошо массовая и четкая вакцинация может обеспечить коллективный иммунитет и защитить популяцию от вспышки заболевания.
Содержание
Коллективный иммунитет в теории и на практике
Концепция «коллективного иммунитета» является не иммунологической идеей, а скорее эпидемиологическим конструктом, который теоретически предсказывает успешный контроль над заболеванием (либо успешное уничтожение вируса) при условии, что определенный, заранее подсчитанный процент населения приобретает иммунитет.
В учебнике это обозначено так:
«Вместе с ростом интереса к коллективному иммунитету, наблюдается распространение сомнений /разногласий относительно того, как понимать этот термин и существует ли такое явление вообще. Несколько авторов писали о кори, которая „бросает вызов“ принципу коллективного иммунитета, другие приводят широкий спектр цифр минимального порога вакцинации в популяции (от 70 до 95 процентов), необходимого для изжития кори».
Давние исследования, которые проводил доктор Хедрик (A.W. Hedrich), считаются ключевыми в формировании убеждения, что коллективного иммунитета возможно добиться.
Он проанализировал вспышки кори в Балтиморе, повторявшиеся там каждые 2−3 года между 1900 и 1931 годами.
Хедрик обнаружил, что в Балтиморе соотношение детей, восприимчивых к заболеванию (в возрасте до 15 лет) составляло порядка 45−50%.
К концу каждой вспышки соотношение никогда не падало ниже 32%.2 Тем не менее, 95−97% детей столкнулись с корью до достижения 15 лет.3
По этой причине взрослые оказались с иммунитетом к кори.
Открытие, что достаточно высокий процент восприимчивых к заболеванию детей, ничего не предпринимая, избежали заболевания в течение вспышки в регионе вселило оптимизм в службу здравоохранения США относительно того, что коллективный иммунитет функционирует начиная с порога, который существенно ниже 100%.
Из этого вывели официальный прогноз, что корь будет полностью выведена в США к 1967 году посредством достижения и поддержания массовой вакцинации, которая началась в 1963.
Этот прогноз не оправдал себя и эпидемии кори не прекратились в 1967.
Убеждение, что коллективный иммунитет, основанный на массовой вакцинации, может служить как средство для уничтожения заболевания в обозримом будущем, оказалось неверным.
Далее концепция коллективного иммунитета эволюционировала в сторону поддержки идеи вакцинирования детей против детских болезней легкой тяжести не ради них самих, но ради защиты сегмента общества, состоящего из уязвимых перед болезнью граджан, которым нельзя делать прививки.
Например, краснуха не опасна для детей, но опасна для беременных, не приобретших иммунитета к краснухе ранее: краснуха представляет угрозу в первом триместре — растут риски развития аномалий у плода (врожденная краснуха).
Наверное, само намерение немедленно положить конец вероятности получить врожденную краснуху через вакцинацию детей в начальной школе было благим — такая массовая вакцинация была проведена в 1970 в городе Каспер (Вайоминг).
По иронии, спустя девять месяцев после этой компании по вакцинации, в Каспере произошла вспышка краснухи. Коллективный иммунитет не сработал и краснухой заболело более 1000 человек, эпидемия добраралась и до нескольких беременных, а вот недавно вакцинированные дети действительно не заболели.
Авторы исследования по следам этого случая в замешательстве писали:
«Данная эпидемия показала, что не всегда верна концепция, что группа детей с высокой степенью привитости предотвратит распространение краснухи среди остальных членов данного общества.»
Несмотря на такие факты в области контроля и уничтожения заболеваний, необоснованная вера в коллективный иммунитет продолжает влиять на формирование про-прививочных законов во многих штатах США и в других странах.
Убеждение о коллективном иммунитете используется как козырь для оправдания любых мер, что часто противоречит принципу свободы выбора, и имеет целью увеличить процент привитых.
Подразумевается, что либеральнй подход к прививкам (допущение «отводов») может каким-то образом негативно повлиять на этот ценнейший коллективный иммунитет, которого администрация учреждений по охране здоровья старается добиться и который поддерживать посредством массовой вакцинации.
В то время, как вакцино-обусловленность коллективного иммунитета еще только предстоит доказать, уже существует достаточно доказательств обратного.
Только в статье Поланда и Якобсона (Poland & Jacobson) за 19 946 приводится в пример 18 отдельных случаев вспышек кори в Северной Америке, в школах с высоким процентом привытых детей (71−99,8%).
В рамках этих вспышек от 30 до 100% заболевших были привиты от кори.
В статьях по эпидемиологии, опубликованных после 1994 года в научных изданиях описываются и многие другие вспышки этого заболевания в схожих сообществах и группах населения.
Чья вина?
Медицинский истаблишмент немедленно обвинил матушку-природу в частых вспышках кори в группах и сообществах с высоким «прививочным покрытием».
Было замечено, что при слишком ранней вакцинации дети могут не давать реакцию на вакцину в силу защитного эффекта материнских антител (передающихся через плаценту).
До 1990 года в Северной Америке от кори ставили одну прививку. Чтобы компенсировать «возможное влияние материнского иммунитета» в ходе первого круга вакцинации, в США и Канаде в начале 90-х была введена новая стратегия двойной вакцинации корь-краснуха-паротит.
Эндемическая (местная) корь постепенно пропала из Северной Америки, но в 2011 году в Квебеке случилась эпидемия «импортированной» кори, самая крупная с момента «победы» над корью в регионе.
Эпидемия затронула популяцию, где 95−97% населения были привиты от кори, причем привиты уже дважды.
Если двойная вакцинация не может компенсировать «защитное подавление» эффекта прививки (которое наблюдается у младенцев) и обеспечить этот ускользающий коллективный иммунитет, пора ли, может быть, задуматься о тройной вакцинации (или, может, повторять ее четырежды?), чтобы посмотреть, поможет ли это коллективному иммунитету?
Или, может быть, стоит вместо этого пересмотреть свои идеи о концепции коллективного иммунитета?
Неверная идея
Теория коллективного иммунитета опирается на неверное утверждение, что вакцинация вызывает у индивида состояние, эквивалентное bona fide (настоящему иммунитету, то есть, пожизненному иммунитету от вирусной инфекции).
Как и в любой другой теории, построенной по типу «Мусор на входе — мусор на выходе» (принцип в информатике, означающий, что при неверных входящих данных будут получены неверные результаты, даже если сам по себе алгоритм правилен), ожидания в отношении коллективного иммунитета не оправдывают себя в реальности.
Кое-какую важную информацию на счет иммунитета против вирусов можно получить из экспериментов на животных. Оксенбейн (Ochsenbein) в 2007 провел опыты на мышах: ученые сравнивали эффект от инъекций двумя дозами вируса везикулярного стоматита, предварительно иммунизировав мышей либо немодифицированным (живым) вирусом, либо вирусом, инактивированным ультрафиолетом (вирус, неспособный воспроизводить себя,
Затем ученые сравнивали сыворотку крови у животных из этих двух групп на предмет нейтрализации вируса стоматита (на предмет потенциала вируса поражать живые клетки), и проводили такое сравнение в течение 300 дней после иммунизации.
При инъекции живым вирусом сыворотка крови животных получала длительный защитный потенциал (возможность нейтрализовать вирус), и это свойство сохранялось на протяжении всего периода исследования.
Напротив, при инъекции «мертвым» вирусом в сыворотке находили существенно более низкие уровни антител (т.н. «титры»), нейтрализующих вирус.
Титры в сыворотке достигали пика через 20 дней после вакцинации и затем быстро падали, к моменту окончания исследования уходя ниже пределов чувствительности тестов.
Вывод из этого эксперимента заключался в том, что при иммунизации животных манипуляции, инактивирующие вирус (или вакцину) также исключают возможность получения нейтрализующего (защитного) эффекта в долгосрочной перспективе, то есть возможность сохранять у привитых животных высокие титры антител.
Следует заметить, что вакцины против типичных детских болезней готовят сходным образом — сначала изолируется «дикий» вирус (который получают от заболевшего человека), затем, посредством манипуляций его деактивируют, чтобы получить прививочный штамм.
Ослабление (деактивация) дикого вируса производится для того, чтобы уменьшить риски развития симптомов реального заболевания, но это все равно иногда происходит. Инактивация, в процессе которой вирус становится «безопаснее», чем его «дикий» оригинал, с точки зрения подавления симптомов вирусного заболевания, также влияет на надежность защиты, обусловленной вакцинацией.
Порог эффективности (защиты) для титров сыворотки против кори у людей можно оценить по исследованию эпидемии кори в Бостоне, проведенном командой исследователей под руководством доктора Чена (Chen et al).
Последующее исследование ЛеБарона (LeBaron et al) описывает расчеты относительно того, сколько времени требуется после повторной вакцинации от кори, чтобы титры антител упали ниже порога эффективности.
Поговорим об этих двух исследованиях
Исследование эпидемии в Университете Бостона
В 1990 году в Университете Бостона проходил день донора, то есть, примерно за месяц до того, как студенческий городок накрыло волной эпидемии кори, многие студенты сдавали кровь.
Благодаря этому стечению обстоятельств, исследователям удалось получить доступ к пробам крови множества как заболевших, так и не заболевших студентов.
Титры антител к кори в сыворотке, таким образом, замерялись за месяц до столкновения с заболеванием, и далее спустя два месяца.
Далее ученые получили возможность сравнить уровень антител до столкновения с эпидемией у студентов, привитых в детстве, с уровнем защиты, которую эти титры предоставили своему носителю при реальном столкновении с вирусом в диапазоне:
1) заболевание не определяется;
2) серологически подтвержденная вирусная инфекция кори с измененным течением (развитием),
3) настоящая клиническая корь. Между прочим, 7 из 8 студентов, получивших настоящую клиническую корь, оказались привиты от кори в детстве, некоторые — дважды.
Выводы из исследований эпидемии в Бостоне были такие:
a) У всех ранее привитых студентов, получивших клиническую корь, титры антител в крови до столкновения с вирусом были ниже 120;
b) 70% студентов, чьи титры были между 120 и 1052 показали некоторые серологические признаки кори, но, поскольку их «измененные» симптомы не подходили под описание клинической кори, в рамках той эпидемии их статистически не засчитали в «заболевших корью»;
c) Студенты, у которых титры до начала эпидемии были выше 1052, в своем большинстве были надежно защищены от типичной клинической кори, также как и «атипичной» (со смазанными симптомами).
Последующие наблюдения
Другое исследование, проведенное командой ЛеБарона (LeBaron et al.) в 2007, имело целью определить, сколько времени держатся титры антител к кори после повторной прививки.
В исследовании принимали участие несколько сотен здоровых американских детей европеоидного типа, из районов, где на момент исследования не наблюдалось случаев кори.
Исследование показало, что примерно четверть детей из этой группы приобретали высокие титры после повторной вакцинации (корь-краснуха-паротит).
Остальные неплохо реагировали на вторую прививку, но некоторые почти не показывали роста антител.
И хотя это конкретное исследование не могло сравнивать уровень титров у привитых и имевших естественный иммунитет, существует также исследование 2002 года, проведенное командой Ито (Itoh et al.), которое уже ранее показало, что титры антител к кори, полученные в результате вакцинации примерно в 9 раз ниже, чем вызванные столкновением с вирусом.
Таким образом, те, кто сравнительно хорошо отреагировали на вакцинацию, все равно не дотягивают до того же уровня антител, какой получают люди, столкнувшиеся с данным вирусом.
Титры сыворотки у всех привитых детей, вне зависимости от их уровня (высокий-средний-низкий) достигали своего пика через месяц после ревакцинации, затем падали в течение следующих 6 месяцев до уровня, отмеченного перед ревакцинацией, затем продолжали постепенно снижаться в течение следующих 5−10 лет наблюдения.
Только у четверти детей (у тех, у кого были максимальные титры) через 10 лет после ревакцинации в возрасте 5 лет уровень антител продолжал держаться вокруг 1000 единиц.
Эта группа, скорее всего, действительно войдет в подростковый возраст с полноценной защитой от вируса кори.
У группы детей с наименее эффективным ответом на ревакцинацию («нижние» 5%) уровень титров спустя 5−10 лет был ниже 120 единиц.
У этой группы далее при столкновении с корью можно предполагать развитие клинической кори.
По этой причине привитые, и даже дважды привитые люди заболевают корью в количестве, равном или даже превышающем количество заболевших среди непривитых в сообществах с высоким процентом прививочного «покрытия» (выше 95%).
Стремительная потеря прививочной защиты среди тех, у кого не вырабатывается большое количество антител, является причиной парадокса, который заключается в том, что заболевание, «предотвращаемое вакцинацией» становится заболеванием привитых.
Такие ситуации не являются итогом того, что ранняя вакцинация «подавляется» материнскими антителами, это ожидаемый эффект, обусловленный наблюдаемым спадом эффективности прививочной защиты.
У большинства детей, привитых вакциной корь-краснуха-паротит к достижению подросткового возраста титры антител к кори держатся между 120 и 1000 единиц.
Эти дети заболевают корью при столкновении с вирусом и потенциально заразны, хотя могут испытывать «атипичную» корь,
По сути, когда произошла эпидемия в Бостоне, многие студенты со средними титрами в их пробах за месяц до вспышки (от 120 до 1025 единиц), официально не признанные «коревыми», имели некоторые симптомы вирусной инфекции (насморк, кашель, светофобию, головные боли, лихорадку, диарею).
Эти больные позже демонстрировали высокие титры антител к кори, точно также, как и переболевшие типичной клинической корью.
Что указывает на то, что имунный ответ был сформирован, и следовательно, саму корь они «получили».
Высокий процент прививочного покрытия не обеспечивает коллективный иммунитет
Случаи повторного завоза кори в Северную Америку в последнее десятилетие иммигрантами (то есть, уже после того, как эндемичная — местная корь была объявлена делом прошлым), обычно выражались в неболших вспышках, частично в силу бдительности властей и практики оперативного введения карантина.
Тем не менее, в 2011 году «импортированная» корь вспыхнула в Квебеке (Канада), и по мнению ученых команды Серреса (Serres et al.), описывавших эту эпидемию, симптомы оказались тревожно отличающимися.
Строгий карантин не проводился, вероятно, в силу убежденности, что регион находится под надежной защитой коллективного иммунитета, т.к. процент вакцинации был исключительно высоким (95−97%).
Последствия веры в этот несуществующий коллективный иммунитет, в сравнении с применявшеся ранее практикой введения карантина, выражались в том, что эпидемия привезенной кори масштабно разрослась, и показатели были очень красноречивы.
Вирус привез преподаватель университета, вернувшийся из путешествия (сам он был привит от кори в детстве).
Количество заболевших резко разрослось, заболели более 600 человек, среди них 21 ребенок. Вспышка длилась полгода.
Почти половина заболевших были дважды привитые. И активное участие дважды привитых в статистике по этой ситуации было выявлено только благодаря фокусу, наведенному командой Серреса.
С другой стороны, пассивное наблюдение привело к значительному недосмотру (случаи заболевания среди дважды привитых очень плохо регистрировались), что исказило официальную статистику.
Также о постепенном угасании защитного эффекта прививки говорит и то, что по мере взросления дважды привитых детей, среди них увеличивается количество случаев заболевания корью.
Дважды привитые и заболевшие корью в возрастной группе от 5 до 9 лет составляют только 4,1%, в то время как в группе 10−14 лет это уже 18%, и 22% в группе от 15 до 19 лет.
Данное исследование не оценивало, сколько ранее привитых получили атипичную корь (со смазанными симптомами) и поэтому таковые в статистике по кори не учитывались, хотя и являлись носителями и распространителями заболевания в своем районе.
Может ли привитый человек быть заразным?
Организации здравоохранения полагают, что привитые дети, если заражаются вирусом и даже если болеют клинической (типичной) корью, не могут заразить других.
Некоторые в доказательство цитируют работу, опубликованную в престижном журнале Американской медицинской ассоциации (Journal of American Medical Association, JAMA) в 1973 году.
Действительно, заголовок статьи «Привитые дети не передают вирус кори».
Тем не менее, внимательный анализ этой работы показывает, что в нем некорректно поставлен вопрос, который должен звучать иначе: были ли привитые дети в момент эпидемии заразны для других, более уязвимых индивидов;
Выводы из работы, опубликованной в JAMA заключались в том, что во время вспышки кори в штате Айова в 1970 году, ученые смотрели как на привитых, так и не привитых детей:
незаболевшие и привитые дети, похоже, не были заразны для своих младших братьев и сестер в дошкольном возрасте, многие из которых и сами уже могли быть двукратно привиты и, следовательно, могли не быть восрпиимчивыми к кори в любом случае (в момент той конкретной вспышки).
Были ли привиты младшие сиблинги в исследовании не учитывалось (либо не обозначалось).
Любопытно, что данные этого исследования показывают, что не заболевшие непривитые дети также оказались «не заразны» для своих младших сиблингов-дошкольников с неуказанным прививочным статусом (очевидно, раз оно не «подхватили» корь в рамках той эпидемии).
Отсюда становится ясно, что прививочный статус не является фактором для прогнозирования передачи вирусной инфекции.
Недавнее исследование по следам вспышки кори в 2011 году в Нью-Йорке ясно показало, что дважды привитые (взрослые) могут быть заразны для окружающих.
Простая математика
Давайте теперь вспомним, что пропагандируемая цель достижения состояния коллективного иммунитета посредством максимальной вакцинации населения заключается в том, чтобы быстро подавлять любые вспышки тяжелых детских инфекционных заболеваний, чтобы уязвимые, но не подлежащие вакцинации члены общества (младенцы или люди, которые должны принимать иммунодепрессанты) могли бы быть защищены от заражения заболеванием, опасным именно в их возрасте или только в силу их иммунного статуса/заболевания.
Согласно очень теоретическим очень приблизительным подсчетам, чтобы предотвратить вспышку, необходимо, чтобы у 70−95% популяции был настоящий иммунитет к заболеванию: то есть, популяция должна быть невосприимчива к вирусной инфекции, а не просто защищена от развития симптомов, которые подходят под общепринятое клиническое описание заболевания.
Тем не менее, даже стопроцентная вакцинация населения в лучшем случае обеспечивает этой невосприимчивостью четверть популяции (это те, кто по прогнозам действительно не заразится и не станет переносчиком на срок более десяти последующих лет).
Отсюда очевидно, что стабильный коллективный иммунитет не может быть достигнут посредством детской вакцинации в долгосрочной перспективе, вне зависимости от степени охвата популяции вакциной.
Является ли ревакцинация решением в случае кори?
Типичные вариации в генном пуле (в личном иммуно-генетическом профиле индивида) влияют на то, насколько эффективно вакцина будет «принята» организмом и «донесена» до иммунной системы для последующей выработки антител.
Это может быть одной из причин, почему только часть здоровых детей хорошо реагирует на прививку (т.е. начинают производить и сохраняют на достаточно высоком уровне титры антител к кори), в то время как другие здоровые дети не реагируют таким образом.
Будет ли эффективна повторная вакцинация носителей таких генов (иммунно-генетических профилей, не сохраняющих высокие титры в ответ на прививку от кори) для исправления их наследственной особенности — слабой реакции на вакцину?
Исследование, которое говорит о тщетности такой стратегии, основано на наблюдениях, просуммированный доктором Грегори Поландом (Dr. Gregory Poland):
«Исследования кори показали, что низкие пост-прививочные антитела к кори не защищали от заболевания клинической корью, когда носители сталкивались с диким вирусом, в то время как носители высоких титров антител оказались защищены.
Более того, те, кто не реагировал на первую прививку от кори и демонстрировал рост титров только после второй прививки, по прежнему в 6 раз чаще заражались корью при столкновении с диким вирусом, чем те, кто хорошо реагировал на первую прививку.
Другие анализировали данные людей с со слабой реакцией на вакцину, привитых повторно и приобредших низкие титры, но далее потерявших их вовсе и заразившихся корью при встрече с вирусом спустя 2−5 лет после ревакцинации".
Ответ очевиден: «носители» слабой реакции на вакцину против кори остаются таковыми и при повторной вакцинации и не могут быть спасены коллективным иммунитетом.
Располагая этими данными, почему же управляющие органы в области здравоохранения настаивают, что коллективный иммунитет вообще возможен при условии более строгой или более частой вакцинации?
Почему ради недостижимой идеи мейнстримовые терапевты, педиатры и официальные лица от медицины преследуют семьи, выбравшие защищать своих детей от потенциальных рисков вакцинации или укреплять здоровье своих детей через натуропатические стратегии, не полагающиеся на прививку?
Авантюра в здравоохранении, показавшая свою неэффективность
Медико-биологическое убеждение, что дети, освобожденные от прививки представляют угрозу обществу в силу неучастия в коллективном иммунитете нелепа, потому что даже вакцинация всех до единого детей строго по графику не может обеспечить этот желанный коллективный иммунитет.
Пришло время отказаться от слепой веры, а точнее, от предубеждений в адрес семей, старающихся найти способ получить «отвод» для своих детей. Вместо этого, следует сфокусировать внимание на итогах кампаний по массовой вакцинации.
Массовая вакцинация детей сначала дает «быстрые» результаты в виде сокращения количества заболевших только потому, что «выезжает» на большинстве взрослых, имеющем надежный иммунный статус, полученный в допрививочную эру.
Проблема заключается в том, что соотношение меняется: численность молодого поколения, не имеющего своего иммунитета к заболеванию постоянно растет, в то время как численность старшего поколения, имеющего приобретенный настоящий иммунитет — постоянно сокращается в силу возраста.
Таким образом, со временем из-за массовой вакцинации мы скорее теряем настоящий накопительный (коллективный) иммунитет во взрослой популяции.
Сейчас борьба с завезенными эпидемиями становится неравным боем, вне зависимости от прививочного покрытия.
И эпидемию в Квебеке в 2011 году можно считать предвестником, в том смысле, что будут и другие похожие, неподконтрольные вспышки.
Массовая вакцинация в какой-то момент укрощает эндемичный (местный) вирус, т.к. он перестает циркулировать в популяции. Но она делает именно это, вместо того, чтобы стимулировать постоянный иммунитет у привитой популяции.
Тем не менее, вирусные заболевания, хотя и сократились во многих странах, не изжиты полностью в мире.
И такое «региональное» уменьшение контакта с вирусом во времена, когда вирус присутствует в других регионах — едва ли хорошо.
Повторная вакцинация детей — мера контроля заболеваемости, которая со временем приведет к получению целой популяции (и что важно, включающей детей) все более и более беззащитной перед лицом не до конца изжитого вируса, который может быть легко завезен в регион снова и снова.
Почему органы здравоохранения выбирают прикладывать усилия в стратегии, показавшей себя неэффективной
Вероятно, немного поздно, но сейчас приходит теоретическое признание эпидемиологической катастрофы, к которой мы все двигаемся:
«Для инфекционных заболеваний, против которых вакцинация может предложить пожизненную защиту, можно применять целый набор простых моделей, которые объяснят функцию вакцинации как метода контроля.
Но в отношении многих заболеваний иммуннитет со временем пропадает… Тут мы демонстрируем, как вакцинация может нести с собой целый спектр неожиданных последствий.
Наш прогноз заключается в том, что после длительного периода без заболеваний контакт с вирусом будет приводить к значительно более массовым эпидемиям, чем приводится в расчетах стандартных моделей.
Эти результаты имеют очевидные последствия для долгосрочного успеха любой кампании по массовой вакцинации и подчеркивают необходимость достичь более четкого понимания иммунологических механизмов, которые задействованы в иммунитете и в вакцинации."
Медицинский истаблишмент все понял наоборот: это не дети с медицинским отводом ставят под угрозу здоровье всех и каждого, а эффекты длительной массовой вакцинации.
Когда медицинский истеблишмент (и пресса) начнут уделять внимание долгосрочным последствиям массовой вакцинации, вместо того, чтобы поспешно и несправедливо обвинять в каждой вспышке непривитых?
